Федор Конюхов - Мои путешествия. Следующие 10 лет
Сколько еще терпеть природе неразумного человека?
Опасно ссориться с верблюдом
25 апреля 2002 года. Тройник (Калмыкия, Яшкульский район) – пески Маштак (Калмыкия, Черноземельский район) – 35 км.
Мы продолжили переход по территории заповедника «Черные земли». Утро. Взошло солнце. Степь вся в инее. Вышли в направлении фермы «Озерная». Сегодня предстоит преодолеть 30 километров пути.
Каждый день в караване происходили разные события. Федор забрал Яшку и пробует вести караван на нем вместо Булевара. Мне взамен дали спокойного и доброго верблюда Бориса. Второй день, как я осваиваюсь на нем.
Федор вел караван и держал Атамана за веревку, а мы пристраивались к ним либо сбоку, либо сзади. Борису больше нравилось идти сзади Яшки, а мне сбоку, рядом с Федором.
Яша непредсказуем. Пугаясь очередного куста или камня, он все время останавливался. Федор недовольно подстегивал его плеткой и кричал:
– Чу-чу! Вперед!
Но Яшка не всегда повиновался. Тогда Сарсынбай забегал вперед с конем Арапом и забирал веревку у Федора. Караван трогался, и Яшка плелся за Арапом, слушая ворчание о глупой натуре верблюда.
– С верблюдами нужно уметь вести себя правильно, – считает Сарсынбай.
Это означает не баловать, но и не переусердствовать с насилием. Поиск золотой середины – непрерывный процесс, как воспитание ребенка. Здесь невольно можно наделать массу ошибок.
Самое опасное – поссориться с верблюдом. Это животное может нанести удар неожиданно. Передние ноги он выбрасывает вперед, задние – в стороны и назад. Ударом ноги верблюд перебивает кости человеку.
Разъяренный верблюд страшен. Он убивает человека своим телом так же, как слон. Верблюд ложится на человека и давит его до тех пор, пока тот не испустит дух.
Мы по-прежнему шли по дну древнего моря, и здесь часто встречались высохшие соленые озера – саги. Песчаное дно высохших саг покрыто густой соленой коркой. На дне одного из таких озер погонщики остановили караван и распустили верблюдов. Они тут же стали бродить по сухому дну озера и лакомиться солью высохшего озера.
– Они очень любят эту соль. Для них соль – это как сахар для лошадей. Без соли они не могут, – сказал главный погонщик.
– Когда соли нет, верблюды могут уйти очень далеко в ее поисках, – добавил погонщик Борис.
Когда до конца дневного пути осталось всего несколько километров, караван вдруг попал в долину красных маков. Красота и свежесть маковых полей поразила всех нас. Мы тут же сделали привал.
Позже мы узнали от местных жителей, что в этих местах маки так обильно цветут лишь раз в пять лет.
– Это теперь уже останется в нашей жизни навсегда, никто у нас не заберет эти минуты, – сказала я Федору.
– Да, это уже часть нашей жизни, – согласился он. – Еще час назад знали ли мы об этом?
Вот и Сарсынбай пятьдесят лет прожил в Калмыкии, но даже не догадывался, что есть такая красота.
Десятый день пути
26 апреля 2002 года. Пески Маштак (Калмыкия, Черноземельский район) – Комсомольский (Калмыкия, Черноземельский район) – 25 км
Теперь уже не только засохшие озера – солончаки, но и водоемы, наполненные соленой водой, попадались на нашем пути. Караван все ближе подходил к Прикаспийской низменности. За ней простиралось Каспийское море – остаток древнего моря, территория которого впечатляла своими размерами.
В одном месте все невольно ахнули. Пред нами предстала долина, окруженная с двух сторон солеными озерами. Бледно-голубое небо сливалось с полями полыни и светлой гладью воды. Зеленая и желтая трава, розовые венчики мятлика и пение птиц – все выглядело как земля необетованная, по которой еще не ступала нога человека и потому не успела нарушить гармонию. Казалось, мы первые, кто ступает на эту землю.
Жители поселка Комсомольский встретили нас гостеприимно и с радостью. Они устроили концерт прямо в степи, около белой кибитки.
Дождь в степи – хорошая примета
28 апреля 2002 года. Улан-Туг (Калмыкия, Яшкульский район) – разъезд Белое Озеро (Калмыкия, Черноземельский район) – 35 км
Утро в окрестностях селения Нарын-Худук совхоза «Улан-Туг» встретило нас дождем. «Нарын-Худук» в переводе с калмыцкого означает «солнечный колодец». В нем пятьсот пятьдесят три жителя.
Люди здесь, как и везде, гостеприимны.
– Начавшийся дождь – тоже хорошая примета. Небеса вам покровительствуют, – сказали местные жители.
Нехватка воды – беда не только этой земли. Для всей Калмыкии вода – ценнейший дар природы.
В этой экспедиции параллельно с нами всегда шла машина. Нехватка воды вынуждала возить на ней канистру для питья. Людям и лошадям вода и еда необходимы каждый день, только верблюды способны долго обходиться без воды, хотя и их нужно кормить фуражом.
Каждый раз, когда мы приходили на место стоянки, караван уже ждали люди, которые приспособили ее для ночевки, поставили летнюю кухню, готовили караванщикам ужин и с улыбкой встречали путников. Это не группа поддержки, а второй эшелон каравана, те участники экспедиции, которые, пожалуй, даже больше нас любили эту дорогу, землю, верблюдов и лошадей.
Под руководством начальника второго эшелона Сергея Григорьевича двое студентов и один младший научный сотрудник хлопотали на кухне, готовили, мыли посуду, ставили и убирали летнюю кухню.
Студенты – это Роман Балдашинов и Владимир Каташов. Они выиграли конкурс, чтобы участвовать в экспедиции. Пятьдесят заявлений поступило от студентов Калмыцкого филиала СГУ, и лишь двое получили такую возможность.
Красота временна
29 апреля 2002 года. Белое Озеро (Калмыкия, Черноземельский район) – Джилькита (Калмыкия, Лаганский район) – 55 км
Утро. Караван покинул разъезд Белое Озеро и направился в сторону Джилькиты. Теперь мы шли по земле Лаганского района, который прилегает к Каспийскому морю[111].
Лаганский район включает все каспийское побережье. Общая протяженность береговой линии – 170 километров.
На пути к Джильките природа дарила небывалую красоту. Сколько в степи оттенков? Я пыталась подсчитать и не смогла.
Красота временна. В конце мая исчезнет живописность, останутся сухие стручки и совсем мало травы для пастбищ. Эта картина привычна для тех, кто живет здесь. В ней будет своя красота, наполненная очарованием суровых испытаний.
Караван плутал до самого вечера. Устали все: и люди, и животные. Когда наконец нашли правильный путь, оказалось, что нужно идти еще не менее семи километров.
Чем ближе караван подходил к Джильките, тем сильнее ощущался запах Каспийского моря. На одном из бугров пред нами предстало большое озеро, наполненное соленой водой. Это был кусочек Каспийского моря. Дорога все сильнее увлажнялась, и кое-где заблестели большие лужи. Мы заволновались за верблюдов. Они пошли по мокрой поверхности. Только бы не поскользнулись!
Скоро путь стал еще сложнее. Когда оставалось совсем немного до места стоянки, дорогу, выложенную крупным булыжником, перерезал бурлящий водный поток. Молодые верблюды закричали от испуга.
Яшка, на котором Федор вел караван, сильно заволновался. Он заметался и сразу же пошел в конец каравана. Верблюд не хотел идти вперед, хотя Федор громко и властно приказывал ему: «Чу-чу!» – и усердно погонял его плеткой. Яшка упорно шел назад.
– Федор! Ирина! Идите в конец каравана, я к вам присоединюсь, – крикнул нам Сарсынбай. Он в этот день объезжал верблюда Баира, и тот был неспокоен.
Главный погонщик подъехал к Аляту и поручил ему вести караван. Алят на своем жеребце Исполине взял Атамана за веревку и стал переводить караван через бурный поток. Федор, я и Сарсынбай на наших верблюдах пристроились в конец верблюжьей цепочки. Остальные на лошадях распределились впереди и сзади каравана.
Молодые верблюды растопырили ноги и отчаянно сопротивлялись движению вперед. Особенно громко кричал Алтын. Переволновавшийся Нельсон поскользнулся и упал в воду. Другие верблюды тут же потянулись от испуга назад. Неожиданно возник хаос. Волнение в караване было сильнее водного потока. Кто выиграет эту схватку?
Не в такой ли момент начинаешь особо ценить вожака? Атаман принял вызов водной стихии. Спокойно и бесстрашно вошел он в воду и потянул за собой весь караван.
Каравану пришлось трижды пересечь водный поток. Вместо намеченных 55 километров мы прошли более 80.
Добравшись до стоянки, верблюды и лошади тут же опустились на землю.
Малыш лег рядом с Атаманом и прижался к нему. Вожак сидел с высоко вытянутой шеей, прикрыв глаза. Стоящий рядом таз был полон фуража. Он к нему так и не притронулся.
Федор и я подошли к Нельсону. Бедняжка от усталости низко опустил шею и закрыл свой единственный глаз. Другой глаз, когда-то сильно поврежденный погонщиками во время тренировки, неожиданно закровоточил. Я аккуратно сняла с головы верблюда остатки шевелюры и положила шерсть в свою дорожную сумку. С лысой головой Нельсон напоминал большую мышку. Другие верблюды тоже изрядно истрепались в этом пути. Длинный переход ускорил процесс весенней линьки.
